распиши писало 2016 | тур 2: проза

[raspisal]

Автор: 8:00 утра
Тур: тур 2, «Лесные чудища»
Название: Siempre Me Quedará
Тема: женщина-олень
Вид работы: проза
Тип работы: фанфик, ангст, слэш, RPS, G
Размер: мини, 1333 слова
Примечание: название — отылка к песне Bebe

прикоснуться

Вечер медленно, словно нехотя, таял, наполняя море красками сгоревшего дня. Берег казался причудливыми стенками бокала, до краев наполненного розовой сангрией. Другой бокал - поменьше - Джаред держал в руке, совсем о нем позабыв.

Алехандра слушала, не перебивая. Смотрела на него, откинувшись в плетеном кресле, отпивала вино мелкими редкими глотками - и слушала. Это ее идеей было посидеть за бутылкой сангрии на балконе ее дома, с которого открывался вид на побережье. В конце концов, они только что сдали в печать материал, над которым бились последние несколько месяцев - чем не повод, чтобы немного выпить?

Когда Джаред только-только появился в редакции, никто не мог предположить, что они с Алехандрой когда-нибудь поладят. В таких случаях обычно говорят: нашла коса на камень - взрывной темперамент Алехандры и эмоциональность Джареда были как кремень и огниво, и никто не мог предсказать, от чего полетят искры. Они спорили до хрипоты на двух языках; ломаный испанский Джареда перемежался ломаным английским Алехандры, пока однажды они не поняли, что, в сущности, говорят одно и то же. Они совпали - или, как говорили о них коллеги, спелись. Будучи настолько похожими, просто не могли в конце концов не подружиться.

Джаред не знал, чего в ней сейчас было больше - журналистского профессионализма, женского любопытства или дружеского участия. Но если разобраться - плевать он хотел, почему она его слушала. Он готов был сейчас исповедоваться хоть собственному бокалу или незнакомому испанцу, ни слова не понимающему по-английски. Потому что не мог больше молчать. Воспоминания жгли изнутри, словно его наполнили раскаленными углями.

И Джаред говорил. О Дженсене, конечно, о чем еще он мог говорить, когда внутри поднялось что-то неудержимое, рванулось - и Джареда вдруг понесло, словно открыли кран. А может, не открыли даже - сбило его напрочь, снесло внутренним давлением, и хлынуло наружу все, что Джаред сдерживал в себе эти - сколько? Пять лет? Больше? Времени-то сколько прошло, боже…

Джаред говорил о пижонской осветленной челке, об очках в тонкой оправе и зеленых глазах за этими очками. Говорил о веснушках, которые щедро рассыпает по коже неугомонное техасское солнце, и о полных, капризно очерченных губах. Говорил, как не смели они посмотреть друг на друга в стенах университета, чтобы ничем не выдать себя, и как долго целовались потом, спрятавшись от посторонних глаз. Говорил - и остановиться не мог. Да и не хотел.

- Почему вы расстались?

Он не вздрогнул, только прикрыл на секунду глаза, пережидая нахлынувшие эмоции. Он думал, что готов услышать вопрос. Оказалось - нет.

Джаред знал, что она спросит, почему все закончилось, с того самого момента, как начал рассказывать о Дженсене. Он думал, что готов ответить, готов снова окунуться в воспоминания, вернуться в тот день, когда Дженсен его бросил.

Тот день. Так говорят в слезливых мелодрамах или мыльных операх, где людские чувства искажаются, словно в кривых зеркалах и любая мелочь приобретает ненормальные размеры. Тот день. Трагедия. Катастрофа. Апокалипсис.

А если разобраться - ничего такого и не произошло. Было больно, но с кем не бывает.

Джаред не сразу признал, что на самом деле его бросили. Он называл это по-другому - сбежал. Дженсен просто сбежал, твердил себе Джаред. А кто бы не сбежал на его месте? От насмешек и оскорблений, от косых взглядов и прямых нападок, от угроз и издевательств.. но вообще-то, если разобраться, Дженсен сбежал от него. От Джареда. Бросил его и сбежал в нормальную жизнь.

И тогда Джаред просто запретил себе вспоминать. Заставил себя закончить университет и сразу уехал - сначала из Техаса, а затем и вовсе из Штатов. Канада, потом Куба, Португалия… Воспоминания о Дженсене потускнели, затерлись, как это бывает со старыми фотографиями. Новые впечатления, знакомства, события погасили боль, присыпали рану, как обычно присыпают землей костер.

Джаред думал, все ушло, думал, что может жить дальше, не замирая всякий раз, как мелькнут в толпе осветленная челка или полные, капризные губы. Образ Дженсена давно рассыпался на отдельные части, словно Джаред старательно разорвал воспоминания, как эти самые старые снимки. Остались только фрагменты. А вот стоило заговорить - и обрывки соединились воедино и накрепко. Хотя казалось бы - столько лет уже прошло.

Так бывает, если поворошить золу - думал, все перегорело до черноты, но чуть тронь - и брызнут искры, затаившиеся в глубине.

- Ты слышала миф о женщине-олене? - наконец произнес он.

Если вопрос и удивил Алехандру, то виду она не подала. Она пожала плечами и, сделав глоток вина, сказала:

- Разве что видела по телику в каком-то сериале.

- “Мастера ужаса”, - кивнул Джаред. - Тоже видел его недавно. Это не то. Есть другой. В нем женщина превратилась в оленя, потому что не послушала мужа. Он ее предупреждал, чтобы она никогда не слушала, что говорят окружающие. Якобы обе его предыдущие жены пропали, потому что прислушивались к тому, что говорят другие.

Анхелика отставила бокал и подалась вперед:

- Я поняла, к чему ты клонишь. Кто-то что-то ему наговорил?

- Да. Все что-то говорили с тех пор, как нас застукали целующимися в раздевалке. Понимаешь, это же Техас, там люди придерживаются традиционных взглядов, и два парня, которые вместе… в общем, травля была та еще, - Джаред замолчал на секунду, покачал бокалом, глядя как вино омывает стеклянные стенки, и, собравшись с силами, продолжил: - В конце концов Дженсен не выдержал. В один прекрасный день просто забрал документы, собрал вещички и свалил, даже не попрощавшись со мной.

Алехандра вскинула брови, и Джаред усмехнулся про себя: действительно, для их истории это был бесславный конец.

- Да уж, - тихо сказала она. - Неприятно.

- Не то слово.

Джаред повернулся к побережью, подставил лицо ветру. Говорить больше не хотелось.

- Так чем все закончилось? - не унималась Алехандра.

- Ничем, - невесело усмехнулся он. - Дженсена я больше не видел. А мою историю ты знаешь.

- Я не про вас. Я про миф.

- Ах, это… Как и положено, хэппи-эндом. Жена превратилась в оленя и убежала, муж отправился ее искать, нашел, вернул, и все жили долго и счастливо.

- Ну а ты? Почему ты не отправился его искать?

- Кого? Дженсена?.. - Джаред рассмеялся бы, если бы мог. - А куда? Сан-Антонио - не самый маленький город.

- Джаред, ты же журналист. Кому, как не тебе, кое-что знать о поисках? Ладно, допустим, не тогда. А сейчас что тебе мешает? С твоими-то связями?

- Смеешься? У Дженсена наверняка сейчас все так, как он и хотел. Нормальная жизнь. Если б он хотел быть со мной, то не сбежал бы.

- Ох, Джаред, - Алехандра тряхнула головой. - Конечно, все это не более чем символ. Только не кажется ли тебе, что если уж проводить аналогию с этой твоей легендой, то еще неизвестно, кто из вас от кого убегает? Джаред. Джа-аред! Давай, поднимай свой зад и отправляйся за этим своим… оленем.

Алехандра засмеялась, откинув голову на спинку кресла.

- Нет, последний бокал точно был лишним, - наконец продолжила она и поднялась. - Я спать. Будешь уходить - захлопни дверь… а лучше оставайся, диван в гостиной никуда не делся.

Она коснулась кончиками пальцев его руки и добавила:

- Подумай над тем, что я сказала, ладно? А на работе я всем скажу, что ты уехал за фотографиями в какую-нибудь горячую точку.

Джаред не ответил. Проводив ее взглядом, он снова обернулся к побережью.

...Морской ветер, крепко настоянный на запахе моря, упруго ударил в лицо, и Джаред очнулся от мыслей. Закат давно прогорел, и с моря наползала сырая ночь. Джаред поежился. В апреле в Испании для него, привыкшего к техасской жаре, было еще прохладно: морской бриз остужал кожу, разгоряченную слепящим, но еще не набравшим полную силу солнцем. Джаред не раз ловил себя на мысли, что Дженсен здесь наверняка весь бы покрылся веснушками.

Где-то совсем рядом, казалось - у самых ног, ворчало море. Его недовольное бормотание мешалось с музыкой, доносившейся из ресторанчиков, выстроившихся на побережье в ряд. Их легкомысленный шум не мог перебить степенного, величавого рокота. Джаред слушал его, чувствуя, как утихает смятение, столько лет подряд гнавшее его из страны в страну. Рассеивалось все наносное, поверхностное, и на передний план выходило глубинное - то, что упорно заглушалось все это время. То, что действительно имело значение.

Алехандра была права. Джаред и сам не осознавал, что все это время тоже бежал - от себя, от Дженсена, от всего того, от чего бежал сам Дженсен.

Мысль найти его уже зрела в нем, прорастала, незаметно и неосознаваемо, давала знать о себе время от времени - то мелькнувшим в толпе похожим лицом, то напоминавшей о Дженсене песней, модной несколько лет назад, или вот как недавно - отрывком сериала, мельком увиденного по телевизору. Все упорно слагалось в единую картинку, в призыв - ищи.

Еще до того, как сам это понял, Джаред уже знал, что поедет искать Дженсена.