распиши писало 2016 | тур 3: проза

[raspisal]

Автор: yisandra
Тур: тур 3, «Нежить»
Название: Одно серебряное кольцо
Тема: Призрак события
Вид работы: проза
Тип работы: преслэш, фанфик по World of Warcraft, продолжение текста «Золото его колец», крипи-романс: огромный змей-оборотень, кошка и социофобный синдорай-охотник в Забытом Городе
Размер: мини, 1280 слов
Примечание: описывается убиение условно-разумных существ, а также недвусмысленно упоминается таковых существ поедание; условно разумное существо в кадре размышляет о зоофилии.

прикоснуться

***

Чешуйка была с пол-ладони размером – с пол маленькой фалькоровой ладони – гладкая и словно слоистая. С одного края она истончалась, делаясь прозрачной и угрожающей. Фалькор проверил остроту пальцем; слизнул выступившую кровь.

Оправленная в кость, чешуйка стала столовым ножом.

***

Фрея, вечный котёнок, азартно рычала, хлеща себя хвостом по бокам и задевая ноги хозяина. Фалькор в любимой стрелковой стойке словно в землю врос – уж не кошачьим хвостом было сдвигать его с места.

Двое огров валялись под мраморной аркой: один пялился в небо торчащим из глаза оперением, другой ткнулся башкой в догорающий костёр. Из опрокинутого котла с обеденным варевом Гордунни вывалилась насаженная на кол верхняя половина человека; плоть ещё не успела толком отстать от костей.

- Можно, - скомандовал Фалькор. Фрея с душераздирающим воплем прыгнула с места на голову подбегающим ограм. Фалькор натянул тетиву, находя взглядом самого опасного противника.

Он послал стрелу в полёт, как посылал в бой Фрею – как если бы она была его частью, им самим. Благословенный миг, когда мысли замирали, останавливался внутренний монолог, оставался только он сам – и его цель.

Тетива нового лука спела коротко и резко. Огрский чароплёт захрипел и тяжело повалился спиной вперёд.

Фалькор забыл о нём ещё до хрипа; туша Гордунни не успела упасть, когда охотник развернулся к противникам Фреи.

Редкий случай: сегодня ему попался по крайней мере один огр с каплей мозгов: обогнув сцепившихся с рысью сородичей, он стремился к обрыву, на котором устроился стрелок. Вероятно, понимал, что без его воли кошка не будет и в половину так опасна.

Фалькор задержал дыхание и выстрелил. Огр покачнулся, но не остановился; в порыве боевой ярости потребность убить врага казалось важнее выживания. Упиваясь чужой яростью, Фалькор даже помедлил немного, оттягивая момент неизбежной победы: в эти секунды промедления он чувствовал себя как никогда живым и почти всемогущим.

Огр умер прежде, чем осознал, что не в силах забраться по отвесному камню, и придётся терять время, возвращаясь на тропу, чтобы добраться до Фалькора… пёстрооперённая стрела вошла ему за ключицу сверху и поразила сердце.

Охота завершилась, интерес к происходящему схлынул. Фалькор экономно добил последнего живого противника Фреи и спрыгнул к ней. Воспитательно рявкнул на кошку, напоминая о том, кто должен первым подходить к добыче, достал свежевальный нож и привычно срезал правое ухо с башки ближайшего огра.

***

Сначала он думал, что это две кошки. Они были похожи – ловкие, быстрые, с горячей кровью и одинаково пылающими огнём Скверны глазами. Только у одной – самки – густая рыже-коричневая шерсть росла по всему телу, а у другого – самца – только на верхней части головы, поэтому ему приходилось оборачиваться в чужие шкуры.

Пахли они похоже; только потом он понял, что запахи разные, просто сильно и давно перемешавшиеся. Тогда он вспомнил концепцию двуногости и так называемой разумности. Самка была крупной кошкой, какой-то незнакомой разновидностью рыси, вероятно, изменённой магически для удобства; самец был эльфом из мелких и бледных, которые звали себя высшими (очень забавно; он вспомнил концепцию юмора), а теперь, кажется, кровавыми; маленькие создания с нежными длинными ушами, совершенно очарованные и подчинённые собственной близостью к магии, они, кажется всерьёз считали себя величественными и опасными – ну разве не забавно?

Хотя этот эльф был не таким смешным и действительно опасным в некоторых аспектах. Он умел двигаться совершенно бесшумно и не тревожить травы, слушал не шёпот магии, а свои инстинкты, и, кажется, отточил их как следует. Инстинкты велели ему убивать, и он охотился, достигая этим понятных целей. Если эльф не ел и не заготавливал добычу, то забирал какие-то отдельные нужные ему для чего-то части. Такого эльфа он мог понять, он ведь тоже был хищником.

Вероятно, поэтому запах эльфа и кошки говорил о том, что они не совокупляются, хотя всё время проводят вместе: по крайней мере, в древние времена двуногие много значения придавали тому, кто какого вида в этом вопросе. А может быть, всё дело было в том, что кошка не считалась разумной – он не был уверен, но допускал, что двуногие не спариваются с теми, кто не умеет делать оружие и говорить.

Впервые за долгие, очень долгое время он сменил форму. С отвычки это было странно – он долго заново учился ходить, привыкал к чётким контурам окружающих предметов, к отсутствию ореолов тепла вокруг них. Вспомнил про слух и какое-то время с интересом учился ориентироваться в мире, который звучит.

Он хотел послушать эльфа, но тот всё время молчал, только иногда издавал кошачьи звуки, общаясь со своей спутницей. Это огорчало. Он хотел бы, чтобы эльф кричал в его кольцах – у змей нет слуха, но они отлично чувствуют вибрацию. Эльф был маленький, но сильный. О, как бы он, должно быть, сопротивлялся! Он не поддался бы отчаянию и чувству неизбежности собственной смерти, боролся бы до последнего, даже когда его тонкие прочные кости стали бы ломаться… Да, за такую трапезу пришлось бы заплатить собственными сломанными рёбрами. Это было бы интересно.

Но убить кого-то можно только один раз, (хотя потом можно долго переваривать, видя сладкие сны). А один раз – это слишком мало для того, что вызвало твой разум из вековой глухой дрёмы.

***

Фалькор по верёвочным «путям» обошёл окрестности своего дерева – тщетно.

Он не первый день уже чувствовал спиной чей-то неподвижный взгляд.


***

Во многих руинах калдорай обитают призраки погибших обитателей. Бродят одними и теми же тропами, повторяют действий, предшествовавшие их смерти, иногда разыгрывают целые представления, заново воспроизводя события последнего дня – разговоры и ссоры, бытовые хлопоты, тренировки, танцы, объятия… и набрасываются на любого, кто неосторожно вторгнется в их призрачное, закольцованное, как движение фигурок в механических гномьих часах, существование. Их удары и ярость вполне ощутимы, и порой эти тени давно ушедших обращают на случайного путника тот гнев и жажду мести, что не смогли излить на виновника своей гибели.

В Забытом городе таких призраков почти не было. Только в развалинах одной беседки в ночь полнолуния появлялась призрачная девушка – кажется, жрица. Не обращая внимания на то, что сама она давно мертва, да и от беседки осталось немного, она проводила какой-то ритуал над обломком бывшей каменной чаши, и ближе к полуночи, когда лунный свет, пробившись сквозь древесные кроны, ложился вокруг беседки серебряным кольцом, жрица начинала беспокойно оглядываться, словно слышала что-то тревожное. Потом лицо её замирало, и, издав полный ужаса крик, она отшатывалась назад, закрываясь руками от невидимого и несуществующего уже врага, падала с давно исчезнувшей со своего места ступени, и пропадала.

Фалькор обнаружил это место случайно, когда только поселился в Фераласе, и поначалу каждое полнолуние приходил посмотреть на жрицу. Это было ровно нужное ему количество – и качество – общения с другими эльфами: раз в месяц посмотреть со стороны на давным-давно покойную калдорайку. Потом, когда он выучил ежемесячное «представление» до мелочей, интерес угас, и Фалькор посещал его лишь изредка.

Призрачная жрица склонилась над каменной чашей. Фалькор полностью слился с тенями, изучая не столько происходящее в беседке, сколько вокруг неё. Наконец он различил едва заметное движение там, где ничто не должно было тревожить листья. Он ждал. Ближе к полуночи, когда светлый лунный круг лёг наземь, почти обняв останки беседки, из темноты вынырнула светлая фигура, одетая лохмотьями и пятнами тени. Не таясь, она пересекла открытое пространство, пройдя по краю лунного кольца.

Фалькор узнал своего ночного гостя. Тот подошёл с такой бестрепетной уверенностью, словно они условились здесь о встрече. Движения его были ленивы, ничуть не угрожающи, на резком лице играла лёгкая улыбка. Разомкнув губы, он словно потрогал воздух длинным раздвоенным языком и тихо зашипел.

Фалькор опустил руку на рукоять ножа и зашипел в ответ, прежде чем задумался об этом – рефлекторным, угрожающим звуком.

Незнакомец распахнул челюсть и пошевелил ею так, как у эльфа челюсть не шевельнётся. Из глубины его горла донёсся неприятный влажный хруст. Когда незнакомец вернул свою челюсть на место и облизнулся, язык был уже вполне привычного для эльфа вида.

Призрачная жрица закричала и попятилась, пытаясь защититься от неведомого убийцы. Фалькор не отреагировал на хорошо знакомый звук, а вот золотистый чужак явно заинтересовался полным ужаса воплем – обернулся на звук, с доброжелательным интересом поднимая седые брови, проводил падающую и исчезающую женщину неподвижным взглядом змеиных глаз.

Потом перевёл взгляд на Фалькора, медленно склонил голову к плечу и хрипло произнёс:

- Поговорим?

***