Автор: freiheit.
Тур: тур 2, «Лесные чудища»
Название: Из неоткуда
Тема: виверна
Вид работы: проза
Тип работы: ориджинал, драма, фемслеш
Размер: драббл, 822 слов
Примечание: в некоторых легендах виверны - вестники чумы и вечного хаоса Мадлен - "молодая", "нестареющая"; Вивьен - "живая"
прикоснуться
Пахнет горелым. Резкий запах бьет в нос и щиплет ноздри, кругом туман и не видно ничего. Город скрыт густой поволокой уже который день, люди закрывают лица платками, чтобы не задохнуться.
Вивьен смотрит себе под ноги: рваное платье, ободранная кожа, грязные ногти, - она ступнями ощущает мелкие противные камушки, но продолжает идти вперед.
Чума забирает свое.
От маленького города почти ничего не осталось. Покосившиеся низкие домики с заколоченными окнами, дырявые крыши, поваленные заборы и зловещая тишина. Те, кто еще находил в себе силы бороться с болезнью на улицу не выходили; они тихо умирали в своих жестких постелях, ждали прихода врачевателя чумы.
Вивьен подходит к уже знакомому дому; еще совсем недавно внутри кипела жизнь, строились планы и рождались надежды – насколько в таких условиях вообще возможно надеяться. А теперь все, что от прежнего осталось – Мадлен.
Она выбегает навстречу: белые волосы развеваются на ветру, ложатся на бледную кожу, сорочка спадает на плечо, оголяет его.
- Зачем же ты встала с постели, глупая? – Вивьен улыбается, подхватывает ее на руки (в который раз удивляется этой хрупкости, невесомости) и идет в сторону дома.
- Ты долго не приходила, - смотрит жалостно, голубые глаза болезненно блестят.
Она крепче прижимается к груди и сдавлено кашляет. Вивьен знает: у нее нет шансов, не было с самого начала. Мадлен почти не держится на ногах, и с каждым днем ей становится хуже. Вивьен видит, как дрожат ее коленки, когда она садится на край кровати.
- Тебе не стало лучше?
- Я чувствую себя хорошо, - Мадлен улыбается. - Все наладится.
Конечно, Вивьен не верит ей. Она больше верит своим глазам
- Все будет хорошо. - повторяет Мадлен и улыбается. В этой улыбке нет ни надежды, ни веры – ничего, и бессмысленность поражает.
Вивьен кивает и утыкается носом в макушку. От волос Мадлен пахнет пылью.
- Откуда она взялась?
Мадлен задает странные вопросы, такие, на которые не находится ответа ни с первого, ни со второго раза – на такие вообще сложно отвечать, да и не хочется. Как ответить на вопрос «откуда взялась чума?».
Конечно, сказать правду не получится. В правду верить никто никогда не хочет: настолько она отталкивающая, неудобная.
Вивьен молчит и вслушивается в дыхание Мадлен – дышит спокойно, но прерывисто. Тело ее кажется неестественно горячим.
- Наверное, - сама отвечает, - так угодно Богу.
- Ты думаешь?
Мадлен кивает. Она отстраняется и пытается привстать на локтях – но не выходит, безвольно падает на подушки и вздыхает.
- Я грешна, - губы дрожат.
- Как и все мы.
Кожа у Мадлен нежная – к ней приятно прикасаться, приятно проводить кончиками пальцев по щеке. Вивьен нравится смотреть на ее умиротворенное лицо и подрагивающие ресницы; нравится целовать Мадлен.
Она дрожит от поцелуя, пытается отстраниться, но не может, притягивает обратно и целует сама. Ей страшно – ей страшно каждый раз, и каждый раз мысленно она повторяет одно и тоже: «это не может быть правдой».
Мадлен не понимает, как это случилось, она не помнит, когда позволила Вивьен прикоснуться к себе. Помнит только, что Вивьен пришла вместе с болезнью – вместе с первым приступом, и осталась.
Мадлен не прогоняла. В беспросветной тьме ее одиночества, Вивьен стала для нее шансом протянуть немного дольше: ее прикосновения, ее губы, ее руки, ее слова.
Ее.
За это – Мадлен точно знает – они обе будут гореть в аду.
Вивьен целует страстно, с нажимом, кусает губы и кладет руку на горло; чувствует, как быстро бьется пульс под кожей, и как Мадлен прогибается ей навстречу, пытается обнять, но руки соскальзывают и получается только простонать беспомощно в рот; она позволяет прикасаться к себе, к своему телу, прикасается сама и сама целует, отдается ей – каждый раз.
В темноте комнаты Вивьен разглядывает Мадлен; тусклый свет от свечи падает ей на лицо, и она кажется практически здоровой. Спит, поджимая губы и не выпуская руки Вивьен.
Вивьен нравится то, что она видит – бледное тонкое тело; Мадлен – слабая, и хрупкая; вся ее красота – в ее слабости.
Чума заберет ее.
Мадлен дрожит в ознобе, сжимая пальцы. Вивьен только сейчас замечает: они уже подернуты черным. Пальцы, руки, грудь, тонкие ноги, шея – в противных черных пятнах, нарывах, набухающих гнойниках. Они как паразиты – на всем ее теле.
Мадлен широко распахивает глаза и кашляет – кровью. Она стирает ее с губ рукой и обессилено падает на постель. Вивьен гладит ее по волосам.
Она готова. Мадлен бьет крупной дрожью, но она не двигается, не прижимается, не говорит, ничего.
- Вивьен, - заглядывает ей в глаза. – Спасибо.
Мадлен тяжело дышит и проваливается в сон.
Вивьен горько усмехается.
Она больше не проснется.
Свеча гаснет, и комната погружается во мрак. В лунном свете Вивьен видит бледное тело: Мадлен лежит на постели; волосы разметаны по подушке, из приоткрытого рта стекает струйка крови, на ладони – ярко-красное размазанное пятно.
«Откуда она взялась?» - вспоминает Вивьен.
«Она – это я. Вся правда, твой ответ на вопрос, Мадлен»
Людей легко обмануть, легко заставить видеть то, что они хотят видеть. И теперь – над трупом Мадлен, - Вивьен обрела свою истинную форму.
Виверны всегда приносят людям несчастья. И она – не исключение.
Вивьен пришла из неоткуда – и уйдет в никуда, чтобы кто-нибудь еще сказал:
- Ты так долго не приходила.
Тур: тур 2, «Лесные чудища»
Название: Из неоткуда
Тема: виверна
Вид работы: проза
Тип работы: ориджинал, драма, фемслеш
Размер: драббл, 822 слов
Примечание: в некоторых легендах виверны - вестники чумы и вечного хаоса Мадлен - "молодая", "нестареющая"; Вивьен - "живая"
прикоснуться
Пахнет горелым. Резкий запах бьет в нос и щиплет ноздри, кругом туман и не видно ничего. Город скрыт густой поволокой уже который день, люди закрывают лица платками, чтобы не задохнуться.
Вивьен смотрит себе под ноги: рваное платье, ободранная кожа, грязные ногти, - она ступнями ощущает мелкие противные камушки, но продолжает идти вперед.
Чума забирает свое.
От маленького города почти ничего не осталось. Покосившиеся низкие домики с заколоченными окнами, дырявые крыши, поваленные заборы и зловещая тишина. Те, кто еще находил в себе силы бороться с болезнью на улицу не выходили; они тихо умирали в своих жестких постелях, ждали прихода врачевателя чумы.
Вивьен подходит к уже знакомому дому; еще совсем недавно внутри кипела жизнь, строились планы и рождались надежды – насколько в таких условиях вообще возможно надеяться. А теперь все, что от прежнего осталось – Мадлен.
Она выбегает навстречу: белые волосы развеваются на ветру, ложатся на бледную кожу, сорочка спадает на плечо, оголяет его.
- Зачем же ты встала с постели, глупая? – Вивьен улыбается, подхватывает ее на руки (в который раз удивляется этой хрупкости, невесомости) и идет в сторону дома.
- Ты долго не приходила, - смотрит жалостно, голубые глаза болезненно блестят.
Она крепче прижимается к груди и сдавлено кашляет. Вивьен знает: у нее нет шансов, не было с самого начала. Мадлен почти не держится на ногах, и с каждым днем ей становится хуже. Вивьен видит, как дрожат ее коленки, когда она садится на край кровати.
- Тебе не стало лучше?
- Я чувствую себя хорошо, - Мадлен улыбается. - Все наладится.
Конечно, Вивьен не верит ей. Она больше верит своим глазам
- Все будет хорошо. - повторяет Мадлен и улыбается. В этой улыбке нет ни надежды, ни веры – ничего, и бессмысленность поражает.
Вивьен кивает и утыкается носом в макушку. От волос Мадлен пахнет пылью.
- Откуда она взялась?
Мадлен задает странные вопросы, такие, на которые не находится ответа ни с первого, ни со второго раза – на такие вообще сложно отвечать, да и не хочется. Как ответить на вопрос «откуда взялась чума?».
Конечно, сказать правду не получится. В правду верить никто никогда не хочет: настолько она отталкивающая, неудобная.
Вивьен молчит и вслушивается в дыхание Мадлен – дышит спокойно, но прерывисто. Тело ее кажется неестественно горячим.
- Наверное, - сама отвечает, - так угодно Богу.
- Ты думаешь?
Мадлен кивает. Она отстраняется и пытается привстать на локтях – но не выходит, безвольно падает на подушки и вздыхает.
- Я грешна, - губы дрожат.
- Как и все мы.
Кожа у Мадлен нежная – к ней приятно прикасаться, приятно проводить кончиками пальцев по щеке. Вивьен нравится смотреть на ее умиротворенное лицо и подрагивающие ресницы; нравится целовать Мадлен.
Она дрожит от поцелуя, пытается отстраниться, но не может, притягивает обратно и целует сама. Ей страшно – ей страшно каждый раз, и каждый раз мысленно она повторяет одно и тоже: «это не может быть правдой».
Мадлен не понимает, как это случилось, она не помнит, когда позволила Вивьен прикоснуться к себе. Помнит только, что Вивьен пришла вместе с болезнью – вместе с первым приступом, и осталась.
Мадлен не прогоняла. В беспросветной тьме ее одиночества, Вивьен стала для нее шансом протянуть немного дольше: ее прикосновения, ее губы, ее руки, ее слова.
Ее.
За это – Мадлен точно знает – они обе будут гореть в аду.
Вивьен целует страстно, с нажимом, кусает губы и кладет руку на горло; чувствует, как быстро бьется пульс под кожей, и как Мадлен прогибается ей навстречу, пытается обнять, но руки соскальзывают и получается только простонать беспомощно в рот; она позволяет прикасаться к себе, к своему телу, прикасается сама и сама целует, отдается ей – каждый раз.
В темноте комнаты Вивьен разглядывает Мадлен; тусклый свет от свечи падает ей на лицо, и она кажется практически здоровой. Спит, поджимая губы и не выпуская руки Вивьен.
Вивьен нравится то, что она видит – бледное тонкое тело; Мадлен – слабая, и хрупкая; вся ее красота – в ее слабости.
Чума заберет ее.
Мадлен дрожит в ознобе, сжимая пальцы. Вивьен только сейчас замечает: они уже подернуты черным. Пальцы, руки, грудь, тонкие ноги, шея – в противных черных пятнах, нарывах, набухающих гнойниках. Они как паразиты – на всем ее теле.
Мадлен широко распахивает глаза и кашляет – кровью. Она стирает ее с губ рукой и обессилено падает на постель. Вивьен гладит ее по волосам.
Она готова. Мадлен бьет крупной дрожью, но она не двигается, не прижимается, не говорит, ничего.
- Вивьен, - заглядывает ей в глаза. – Спасибо.
Мадлен тяжело дышит и проваливается в сон.
Вивьен горько усмехается.
Она больше не проснется.
Свеча гаснет, и комната погружается во мрак. В лунном свете Вивьен видит бледное тело: Мадлен лежит на постели; волосы разметаны по подушке, из приоткрытого рта стекает струйка крови, на ладони – ярко-красное размазанное пятно.
«Откуда она взялась?» - вспоминает Вивьен.
«Она – это я. Вся правда, твой ответ на вопрос, Мадлен»
Людей легко обмануть, легко заставить видеть то, что они хотят видеть. И теперь – над трупом Мадлен, - Вивьен обрела свою истинную форму.
Виверны всегда приносят людям несчастья. И она – не исключение.
Вивьен пришла из неоткуда – и уйдет в никуда, чтобы кто-нибудь еще сказал:
- Ты так долго не приходила.
@темы: проза, русский язык, распиши писало 2016, распиши писало 2016 тур 2